Промозглое зимнее утро. Сырость висит в воздухе, словно обволакивая парным туманом известняковые стены домов. Ну, вот и всё, осталось проверить последний пост, 'родительский', как в шутку называют его между собой солдаты. Мрачная зелёно-пятнистая туша бэтэра застыла в серого камня арке пятиэтажного дома. Из бортового люка высовывается маленькое личико, облепленное сахарными и ореховыми крошками.
-'Товарищ гвардии капитан, чаю будете? Местные тут пахвалы принесли:'.
Не могу удержаться от улыбки -'Васька, сколько раз повторять! Не пахвала это, а пахлава'.
-'Да какая разница, всё равно вкусная! Так будете чаю?'
Идиотский приказ военного коменданта ':Ничего съестного от местных не принимать, во избежание возможных попыток отравления:'. Как же: откажутся они: особенно Васька. Да и кто их, этих местных, поймёт: одни стреляют, другие еду носят:

Впервые Ваську я увидел год тому назад. Посылая меня за пополнением в далёкую южную республику, командир полка умоляюще говорил -'Ты только привези народу побольше! Сам знаешь, некомплект у нас до шестидесяти процентов. Черт с ним, пусть будут нерусские, только выбирай кого покрепче! И побольше!'.
Жаркая восточная зима. Разгар самостоятельности и независимости. Толпы народа, бродящего по призывному пункту. Потные, липкие руки, пытающиеся всунуть тебе в карман разноцветные бумажки - 'Гамандыр, мой сын тут служит хочэт, на родина, не бэри его Россия!'. Кого тут привезёшь: Тихий женский голос -'Товарищ капитан, а Вы в Россию служить ребят повезёте? Возьмите моего сына к вам, в Россию!' В изумлении поворачиваю голову. Невысокая светловолосая немолодая русская женщина а рядом с ней с ноги на ногу переминается тщедушное тощее создание роста 'метр с кепкой', веса молодого барашка, с конопушками и торчащими локаторами -ушами. Открываю рот, чтобы рассказать женщине про минимальную планку роста метр семьдесят шесть, про тяжёлый бронежилет, весом сопоставимый с её миниатюрным сыночком, про 24-х-километровые марш-броски: Но слова застревают в горле под умоляющим взглядом голубых материнских глаз. 'Чёрт с ним, на кухне где-нибудь пристрою' - думаю про себя, мысленно представляя изумлённое лицо командира полка.
-'Как зовут-то тебя, чудо богатырь?'
-'Васька:'.

Захожу в подъезд, медленно поднимаюсь на второй этаж и тихонько открываю дверь в квартиру.
-'Это ты, сынок?'
-'Да, это я мама, спите, рано ещё. Попозже, когда проснётесь, позавтракаете, я тут сухпаёк принёс, Зинчуку на кухне оставлю.'
Родители спят в большой комнате на матрасах, аккуратно уложенных под окном, у давно позабывшей понятие 'тепло' батареи. Стылый ветер рвётся, свистит и пытается прорваться в полуразбитое, заткнутое подушкой стекло. В противоположной окну стене чернеет маленькая дырочка. Там, в глубине, под растрескавшейся штукатуркой и раскрошившимся кирпичом смяла свой стальной сердечник чья-то пуля - виновница столь спешного переезда 'спальных мест' под окно. Там безопасней. Чья: да чёрт её знает, может и кого-то из наших, на ней не написано.
Грязные сапоги поскрипывают по паркетному полу. Не так давно, процесс входа в квартиру напоминал своего рода ритуал. Обувь торжественно снималась в прихожей на специально предназначенном для этого мероприятия коврике. Потом наступал момент одевания тапочек, обязательно с войлочными подошвами. Войлочные кружки были приклеены и к ножкам стульев, стодов, шкафов, создавалось впечатление, что ни один обыденный предмет не вправе потревожить драгоценный покой священного паркета: Кусочки грязи оплипают с сапог, оставляя на полу мокрые пятнышки. Захожу на кухню: хотя: какая это теперь кухня, скорей командный пункт 'родительского' поста. Зинчук мирно посапывает, расплывшись щекой по кухонному столу и крепко сжимая телефонный аппарат. О, услышал, проснулся:
-'Товарищ гвардии капитан! Происшествий не случилось!' Усердно серьёзное выражение заспанной физиономии вызывает улыбку. Совсем разбаловались они тут у меня:
-'Из комендатуры звонили?'
-'Так точно! Доложил, что всё нормально! Товарищ гвардии капитан, тут опять вчера Васька весь вечер ошивался. Мама Ваша оладьей напекла, так он почти все и сожрал! Гоните Вы его в шею, он же всё у Вас в доме сожрёт!'

Ел Васька постоянно, не прибавляя ни одного грамма веса. Честно говоря, для безопасности, я сначала отправил его на анализы в санчасть. Через некоторое время счастливый Васька предстал передо мной и гордо заявил - 'Товарищ гвардии капитан, доктор сказал, что видит перед собой только одну глисту, да и ту в сапогах!'. От визита к доктору аппетит у него только увеличился. Бездонные Васькины карманы подобранной 'практически' по росту и комплекции хэбушки постоянно были забиты чем-нибудь съедобным. В свободное время Ваську всегда можно было увидеть около столовой, то помогающим наряду чистить картошку, то счастливо таскающего с начальником столовой какие-то кульки и пакеты. За помощь Ваське всегда перепадало что-нибудь вкусненькое. Даже непробиваемый повар Мамед, и то в конце концов сжалился над вечно голодным Васькой и выделил ему 'именную' миску, размерами напоминающую небольшой тазик. Во время обеда эту миску, под край заполненную кашей, под восторженные аплодисменты и хохот торжественно вносили в зал и устанавливали на столик перед Васькой. Васька хохотал вместе со всеми, но тем не менее миска им опустошалась с неимоверной быстротой и до самой последней крошки.
В караул Ваську не ставили. Точнее: поставили однажды: Но когда, нафаршировав его перед караулом рассказами о волках-убийцах, деды решили подшутить над ним - установили за границей колючей проволоки 'волчьи глаза' - два зелёных фонарика, да ещё и стали подвывать по-волчьи, Васька, перепугавшись, устроил 'стрельбу по волкам'. По чистой случайности все шутники остались в живых. С тех пор Васька, к его великому удовольствию, стал постоянным 'посетителем' кухонных нарядов.
Но тем не менее, Ваську любили все - и молодые, и дембеля. Вечно занимающий из-за своего маленького роста место на левом фланге, с цыплячьей шейкой, торчащей из необъятного воротника максимально минимального размера хэбушки, с тощими ногами, болтающимися в широченных голенищах кирзачей, Васька был душой любой кампании. Если из курилки раздавались взрывы хохота, все знали - Васька что-то рассказывает.

- 'Ти-у-ууу:. Фью-р-ррр:. Ти-у-ууу:' Маленькие латунные мушки мечутся над головой, разрывая воздух, выбрасывая кусочки асфальта, выбивая из стен известняковую крошку: -'Зинчук! 'Шурупов' вызвал?'
-'Вызвал, товарищ командир! Сказали, что десять минут назад три бээмпэшки с комендантским взводом в нашу сторону вышли!'
Чёрт: скорей бы: Снайпер засел где-то в доме напротив. Пытались его снять, но оказалось у него солидное прикрытие. Вот это самое прикрытие сейчас и лупит по нам из всего, что у него имеется. По-моему, дефицита патронов у них не наблюдается, в отличие от нас:
'Фью-р-ррр: Ти-у-ууу:' Краем глаза замечаю движение на пустынной улице. В метрах пятидесяти от нас маленькая, невесть откуда взявшаяся девочка, выбежала на середину насквозь просвистываемой ветром и пулями улицы и, вдруг, заинтересовавшись валяющейся какой-то цветной коробочкой, присела на корточки. Горло перехватывает судорожным криком - 'Прекратить огонь!', мозг лихорадочно мечется в поисках подвоха: Случайность? Ловушка? Способ заставить нас замолчать? Что это, чёрт побери:
Краем глаза замечаю движение. Маленькая, худая, лопоухая тень рывком вылетает из-за прикрытия парадного и несётся вперёд. Скорей, Васька, быстрей: чёрт тебя дёрнул: Справа фонтанчик асфальтовой крошки: ещё справа: слева: добежал: схватил: падает в близлежащий подъезд:
До подъезда пробились минут через пять, когда 'шурупы' из бээмпэшных КПВТ приглушили пыл ярых поборников национальной независимости.
Васька сидел в подъезде, бледный как бумага. -'Товарищ командир, поглядите, она на мою сестричку похожа'. Сидящая на ещё трясущихся коленях белобрысого, голубоглазого Васьки, маленькая черноглазая девочка, вертела чернявой головой, и тихо болтала что-то не по-русски. Маленькие смуглые ладошки сжимали запасы из Васькиных карманов - измятые, слипшиеся конфеты, кусочки размякшего шоколада в смятой фольге, раскрошившиеся сухарики:

Честно говоря, этот последний эпизод: с Васькой и девочкой: я просто придумал. Зачем? Не знаю: Ну пусть не он: а разве мало на просторах бывшего Союза живёт таких Васек, которые во все времена и войны рвались вперёд, под пули, чтоб спасти чью-то маленькую, несмышленую жизнь:

:Где ты сейчас, Васька:

Суонг